Брак по расчёту
– Отличные анализы для Вашего возраста. Вы сможете стать отцом. Но помните, время неумолимо.
Николас кивнул. Последняя фраза доктора была лишней: все в городе знают, что свадьба через три дня.
Прадед завещал объявлять первенца наследником и сразу, по рождению, заключать семейный контракт между родами, выгодный для общего дела. Наречённым оставалось только ждать совершеннолетия младшего из них и за три дня до свадьбы изобразить свободу воли, дав формальное согласие. Сегодня – как раз такой день.
Традиции рода. Записанные далёким предком в родовой книге, вместе с короткими наставлениями каждому потомку прямой линии, на каждую важную дату. Интересно, что там на сегодня?
Попрощавшись с доктором, Николас зашёл в библиотеку. Открыл родовую книгу на странице с наставлением перед свадьбой и в недоумении уставился на строчку:
«Откажись от желаемого и оно само придёт к тебе в руки».
Он отложил книгу, нахмурился и начал взволнованно ходить вдоль стеллажей с книгами. Отказаться? Невеста не только выросла у него на глазах: он сам вырастил её! Участвовал в формировании её привычек и даже характера. Катал маленькой на коленях, преподавателей ей подбирал, тренеров, нянечек. Объяснял, учил, возил на экскурсии. Бывал у них в доме так часто, как позволяли приличия и совместные дела с её отцом. «Откажись от желаемого!». Это будет отказ не только от женитьбы, это – отказ от слияния семейных бизнесов. И от будущего наследника – тоже.
Он сел в кресло, нахмурился, потёр лоб. Может быть, прадед имел в виду не нагнетать ожидания?
«Ладно. Сориентируюсь на месте» – хлопнул он себя по колену. – «Откажись от желаемого и оно само придёт к тебе в руки? Отлично, попробуем! Что ж, хорошо: я – отказался». Наставление прадеда закрепилась в теле.
Николас улыбнулся, вернул книгу на полку и распорядился подготовить автомобиль.
***
«Если бы Николас просто оставался другом семьи и деловым партнёром отца! А меня бы оставили в покое! Растят, как на ферме, а потом отдают по договору. А где свобода воли? Где любовь, наконец? Что за феодализм?»
Вероника сидела в своей комнате и ждала.
«Сейчас он войдёт, сядет рядом. Возьмёт за руку, посмотрит в глаза. Потом станет серьёзным и задаст вопрос. А я ему откажу. Жаль огорчать хорошего человека. Но речь же не только о нём!»
В дверь постучали.
Вошёл Николас, поприветствовал кивком, будто уже виделись сегодня. Положил букет на стол. Сел рядом, но не напротив. Взял за руку, посмотрел в глаза, улыбнулся. Посерьёзнел, выждал паузу и произнёс:
– Наша свадьба через три дня, Вероника.
Она еле заметно вздрогнула, но руку не отняла. Чуть раскрытые губы, холодные ладони. Шумно вдохнула через нос побольше воздуха и ответила на выдохе, не отводя глаза:
– Но я не люблю вас, Николас.
Вот выдержка у человека! Наверняка он репетировал все варианты ответов и готов к каждому из них. Только уголки губ немного сыграли вниз и тут же вернулись на место. Даже взгляд не поменялся: такой же умеренно тёплый и внимательный. Как у отца.
– Знаю. Это не меняет дело. – только лёгкий вздох и движение кадыка выдало волнение. Николас мысленно повторил совет прадеда, отказался от желаемого, внутренне пережил отказ и спросил: – Ты пойдёшь за меня?
Вероника замерла. Ей вдруг резко стало не до шуток. Но не от его спокойствия и уверенности. А от возможности выбора и осознания его последствий.
С одной стороны – предсказуемая, понятная жизнь, с другой – осуждение и неизвестность. Родня упрекать не будет. Не то воспитание. Просто атмосфера сгуститься настолько, что лучше будет уехать навсегда. Вероника вжала голову в плечи, подтянула ноги под стул. Взгляд внутрь, побледнела. Потом, видимо, испугавшись, что Николас мог заметить её смятение, разволновалась. Шея пошла красными пятнами. Она высвободила свою руку, опустила глаза и выпалила в пол:
– Пойду.
«Работает прадедов совет!» – хотел было обрадоваться Николас. Но радости не ощутил. Какая радость от вынужденного согласия?
Он наблюдал, как она прячет глаза, медленно трёт ладони, зажав их между колен. Поджатые губы, плохо скрываемый медленный вздох. Её поза и жесты выдавали неловкость, страх, смущение, желание скрыть своё состояние и ещё что-то. Разве эти чувства должны быть перед таким важным днём — перед свадьбой?
Николас помрачнел, даже сгорбился на миг. Потом, неожиданно для себя, в каком-то отеческом порыве, погладил Веронику по голове и сказал:
– Не надо.
Резко встал, развернулся и вышел из комнаты.
***
Отец Вероники отложил книгу, снял очки и посмотрел на вошедшую дочь. Она не могла решить, как лучше сообщить о разговоре с Николаем.
– Что читаешь? – начала она.
Вернувшись к книге, он зачитал:
– «Приведенный разумом без веры к отчаянию и отрицанию жизни, я, оглянувшись на живущее человечество, убедился, что это отчаяние не есть общий удел людей, но что люди жили и живут верою...»
– Папа? – встревожилась девушка.
– Это цитата. Граф Лев Толстой. – он с улыбкой отложил зелёный том на журнальный столик.
– И что она значит?
Он пожал плечами:
– Мне сложно. Наверное, это что-то про выбор. – он кивнул на книгу. – Русские ищут смысл за пределами смысла. И находят. – отец приподнял брови, растянул губы в улыбке и выжидательно посмотрел на дочь: – Ты же не за этим пришла?
Вероника замялась:
– Па, мы разговаривали с Николаем...
Лицо отца стало непроницаемым.
– Вижу. Когда-то я бы огорчился. – он устало потёр переносицу и продолжил: – Я всю жизнь делал то, что надо. Думая, что это и есть то, что я хотел. Не знаю, что именно произошло сегодня между вами. Возможно, у меня, в своё время, не хватило на это смелости.
Вероника удивлённо присела на корточки рядом с креслом, взяла отца за руку и, глядя в глаза, тихо спросила:
– А сейчас? Сейчас ты что хочешь?
– Я хочу в наше маленькое горное поместье. Хочу срывать на рассвете виноград, фрукты и приносить твоей маме полную тарелку. А она бы просыпалась, улыбалась мне и мы вместе завтракали. А по воскресеньям я хочу спускаться с ней в деревню и под ручку ходить в церковь. Вот что я хочу.
Он откинулся на спинку кресла, тёплым взглядом посмотрел на портрет на столике и медленно развёл руками:
– Это всё было возможным, пока она была жива. Я понимаю, что хотеть этого... нерационально. Но могу же я хотеть?
Он улыбнулся обезоруживающей улыбкой. В глазах девушки мелькнули озорные искорки.
– А что посоветовал бы тебе тот, кто ищет смысл за его пределами? – она торопливо открыла отложенную отцом книгу на случайной странице и с выражением прочитала первую же попавшуюся строчку: – «Раздай своё имение и следуй за мной».
Возникла неловкая пауза.
– Ой! – прыснула она, закрыла ладонью рот и виновато посмотрела ему в глаза.
– Дочь. Да, в последнее время я стал сентиментальным. Это мешает вести дела в прежнем темпе. – сожаление на его лице на миг сменилось циничной «фирменной» улыбкой. – Но я не сошёл с ума.
Он аккуратно забрал книгу, задумчиво поводил пальцем по тиснению на обложке. Повернулся к Веронике, нежно взял её повыше локтя и серьёзно сказал:
– Ты знаешь, любовь – это ведь не всегда пылкие страсти. Иногда любовь приходит тихо. Не прогляди её.
Поняв, что разговор окончен, Вероника вышла из отцовского кабинета и пошла к себе.
***
Выйдя от Вероники, Николас в полном смятении чувств пошёл в офис компании её отца.
Звук своей последней фразы всё ещё стоял в ушах. «Не надо!». «Это я сказал? Не слишком ли я увлёкся дедовыми наставлениями? Чтобы получить желаемое, надо отказаться!»
Всегда ли стоит следовать советам так дословно... «А чего бы я хотел на самом деле? В детстве увлекался гитарой. А что? Собрать блюз-бэнд из таких же «стариков» и ездить с концертами по миру». Этот вариант развеселил, и события сегодняшнего дня стали казаться менее трагичными.
В таком расположении духа он зашёл к управляющему, подписать бумаги.
***
Детство! Живёшь, учишься. Грустишь, радуешься. О тебе заботятся, а если и спрашивают что-то, то как бы понарошку, показывая наличие свободы воли. Если бы всё продолжалось так же, согласилась бы Вероника с выбором жениха, как с выбором музыкального инструмента или видом спорта? Наверняка – да. А тут, надо же – спросили! Сама же хотела отказаться, но получилась так, что струсила и согласилась. Но теперь получается, это не она отказалась – это ей отказали. Вроде, всё, как она сама и хотела, но всё равно – не так! Что теперь делать? Что теперь будет?
На всякий случай, она мысленно прощалась со своим домом, с комнатой, в которой выросла. Стол, стулья, конторка. Погладила холодную полированную поверхность пианино, послушала, как грустно звучит струна скрипки от щипка ногтем. Открыла платяной шкаф. Потрогала замшевый костюм для конных прогулок и вдруг замерла во внезапной догадке:
Весь антураж её комнаты – это материализованные мысли Николая! Он помогал выбрать мебель, музыкальные инструменты, сам нанимал репетиторов. И конный спорт – его идея.
Она всплеснула руками, коснулась ладонями зардевшихся щёк. Села на стул и задумчиво потёрла подбородок. Везде – он! А если бы его не было? Ну, жила бы как-то. Родители всё время заняты. А когда мамы не стало – папа совсем ушёл в дела. Был только Николас.
Николас и те, кого он нанимал. Сейчас, впервые она восприняла это не как должное. Более того, такая забота вызвала приятное чувство. А она – даже «спасибо» не сказала! Выглянув в окно, Вероника увидела, что машина Николаса всё ещё стоит на парковке и побежала во двор.
***
Отец Вероники медленно подошёл к окну, опёрся ладонями об нагретый солнцем подоконник и начал смотреть на улицу.
«Я всегда получал всё, что хотел. Точнее, думал, что этого хотел я, но всё равно же – получал! Странно, что надежды отдать дочь замуж и отойти от дел – не сбылись. Значит, для меня заготовлено что-то лучшее».
Он вздохнул, посмотрел наверх и мысленно задал вопрос: «И какой же он, мой лучший вариант?»
И невольно залюбовался. В небе летели высокие кучевые облака, с ярко-синими просветами. Вдалеке – горы с белыми шапками, справа – кусочек моря. «Небо – синее, море – синее! Папа – сильный, мама – красивая!»
Прогулочные тропинки, мощёные камнем, кованая ограда. И цветники, цветники кругом. Качаются волнами от порывов. Там, наверное, такие запахи сейчас! И песня ветра в хвойниках. Но сюда не долетают ни запахи, ни звуки. Немое кино.
Водитель завёл машину, обошёл её и замер в ожидании у пассажирской двери. Появился Николас. Он шёл к парковке, но вдруг обернулся, будто его кто-то окликнул. Быстрым шагом, насколько позволяли приличия, его догоняла Вероника.
Остановилась рядом. Разговаривают, но о чём – не слышно. Он смотрит с доброй улыбкой, она сложила руки на груди. Николас обнимает её, затем отстраняется, словно удивлённо изучая. Кивком приглашает пройтись. Идут вместе, но не к машине, а сворачивают на набережную. Вероника берёт Николая под руку. Он наклоняется к её уху, что-то говорит. Похоже, смеются. Николас снимает свой пиджак и надевает ей на плечи. Пара уходит вдаль и постепенно исчезает из поля зрения.
Благодарная улыбка осветила лицо отца Вероники, морщинки вокруг глаз – как лучики: «Вот он какой, мой лучший вариант: вот так и я, под пиджаком своего Создателя, пойду туда, где каждое утро буду собирать на завтрак фрукты для любимой».
В просвете облаков, в лучах солнца закружил одинокий белый голубь.
***
Пахнет солью, водорослями, чабрецом и полынью. Ветер уносит обрывки слов, лохматит гребешки волн и волосы на головах детей, мальчика и девочки. Они играют в песочном замке маленькими куколками: у мальчика в руках фигурка стройного строгого мужчины в костюме, у девочки – фигурка нарядной девушки.
– А давай? А давай они на машине поехали? – мальчик повертел в руках свою игрушку, будто ей на огромном пляже не осталось места, воткнул её в песок рядом с игрушкой своей подружки, и начал возить по песку машинкой, изображая перегазовки и пипикание.
– Нет!
– Нет? – переспросил мальчик, перестав возить машинкой по песку. – Почему?
– Потому что! Им надо погулять! Вдвоём! – нижняя губа девочки оттопырилась, бровки стали сходиться. – У них же скоро свадьба...
До принятия правильного решения оставалось полсекунды.
– Ладно. – мальчик нехотя оставил машинку, вытащил из песка фигурку мужчины и подбоченился: – Но потом они поедут на машине!
Лицо девочки озарилось торжествующей улыбкой. Но лишь на миг. Она посмотрела за спину друга и тревожно сказала:
– Упс. Твой деда идёт.
Мальчик обернулся, спрятал фигурку в кулачок и завёл руку за спину. К ним крепкой уверенной походкой приближался пожилой человек с распущенными седыми волосами и с тростью. По его доброму выражению лица трудно было предугадать, что он хочет. Зато по детям было видно: они о чём-то забыли договориться.
– Та-а-ак. Кто-то утащил мои фигурки. – дед оглядывал детей и песочный замок. – И книгу... Книга где?
– В библиотеке. – носком сандальки показал мальчик в глубину песчаной крепости.
Дедушка удивлённо проследил взглядом в указанном направлении, аккуратно перешагнул стену и наклонился взять зелёный томик.
– А-а-а, и ты здесь! – обрадовался дедушка, найдя в окне замка фигурку аккуратного солидного господина в очках. Заботливо сдув с него песчинки, он повернулся к детям и сказал: – А этого я заберу. Есть у меня для него вариант получше, если вы не против.
Дети замотали головами: нет, мол, не против. Игрушка скрылась во внутреннем кармане пиджака.
– Ну, хорошо. Играйте, но не заигрывайтесь. Вечером – домой! – дедушка свёл брови для придания серьёзности своим словам.
Дети разглядели смешливые искорки в его глазах, однако сохранили строгое выражение на лицах и синхронно закивали в знак согласия.
Дед развернулся и пошёл обратно. Его седые волосы на ветру напоминали парящую в небе птицу.
Мальчик и девочка проводили его глазами. Потом мальчик спросил свою подружку:
– А кем ты будешь, когда вырастешь?
– Буду актёров учить.
– А я куклов делать. Как дед.
– Не «куклов», а «кукол»!
Мальчик замахнулся стукнуть девочку, чтобы не умничала, но увидел фигурку в своей руке. Перевёл взгляд на вторую куколку на песке. Подумал, поставил свою рядом, вздохнул и сказал:
– Ладно. Они пошли к морю. А потом что?
